Шрамы от военных событий навсегда остались в жизни Клавдии Ивановны Сеньковец из д. Дубенец. Она – узница фашистского концлагеря. Клавдии Ивановне 98 лет, не так давно она встретила день рождения. Даже в таком почтенном возрасте оптимизма не теряет и с первых минут телефонного разговора приглашает в гости:
– Приезжайте! Расскажу всё, что помню…
За время своей жизни – без малого почти целый век – стала свидетелем многих событий, среди которых были и война, и разруха, и голод. В семье Клавдия была седьмым, самым младшим, ребёнком. Мама девочки ушла из жизни, когда ей было шесть лет. До войны Клавдия училась в семилетней школе.
Клавдия Ивановна хорошо помнит, как начиналась Великая Отечественная война. Ей было 14, когда размеренная и спокойная жизнь простых мирных жителей оборвалась в одночасье. Взамен счастливой и беззаботной юности в родной деревне ей пришлось провести три года в концентрационном лагере в чужой стране. Три злополучных года непосильного труда, работы в нечеловеческих условиях, отчаяния…
В 1942 году Клавдию, как и многих других юношей и девушек из района, отправили в небольшой немецкий городок Дунеберг.
– 13 октября нас фашисты согнали сначала в Столин, – вспоминает собеседница. – Потом на товарном поезде отправили в Германию. Куда мы едем? Что с нами будет? Мы не знали, а только догадывались. Что пришлось пережить в ожидании, не передать словами. Встретили нас «благодушно», но самое опасное ждало впереди.
Трагический и печальный период молодости Клавдии Ивановны прошёл на заводе, который производил порох. Труд был небезопасным даже для взрослых людей, не говоря уже о молодёжи. Одно резкое, неверное движение могло привести к взрыву. Изначально заключённые работали по восемь часов в день, а позже стали по 12. Это было неимоверно тяжело. В лагере находились в основном люди среднего возраста не только бывшего СССР, но других стран. Когда окружающие узнавали возраст Клавдии, тайком её жалели.
Самым страшным испытанием для Клавдии стал голод, который периодически был невыносимым.
– Есть хотелось так, что не брезговали даже пищей для скота, – делится Клавдия Ивановна. – Тем, кто попал к немецким хозяевам, «повезло» немного больше – они могли съесть что-то, когда кормили домашних животных. Исхудавшие, ослабленные мы каждодневно шли в цех, где не покладая рук выполняли свои обязанности.
У людей, кто пережил жуткое военное лихолетье, отношение к пище и, в частности, к хлебу – особое. Не дай Бог допустить того, чтобы продукты испортились и были выброшены. Возможно, в то время они могли бы напитать человека, сохранить здоровье и жизнь. Обычному чёрному хлебу радовались, как одному из самых главных богатств. Не так как сегодня, когда к жизни люди относятся потребительски и не ценят то, что имеют.
Иногда вблизи лагеря или непосредственно в нём раздавались взрывы, была слышна стрельба. В такие моменты включались сирены, а фашисты громко кричали. Все прятались под укрытие в бункер. Один из произошедших случаев в концлагере Клавдия Ивановна считает одним из главных в своей судьбе, так как смерть была от неё очень близко.
– Однажды в разгар рабочего дня непосредственно вблизи завода начали раздаваться звуки снарядов, – рассказывает Клавдия Ивановна. – Под шум и крики мы стали спасаться, прятаться в бункер. Бегу я и думаю: успею или не успею? Бомбы разлетались очень близко. Только добежала до укрытия, как в нескольких метрах за мной что-то как грохнуло. От страха ноги подкашивались и сердце колотилось бешено. Когда опасность миновала, подумала: слава Богу, что осталась жива…
О том, что война закончилась, одержана Победа, узнала здесь от своих товарищей. Но отправились на Родину люди не сразу, а только в ноябре 1945 года. Узники не могли поверить, что они вернутся домой к своим родственникам. Ведь многие даже не надеялись, что останутся в живых и смогут поехать в родной край. Всех свезли в г. Росток. Дальше часть пути шли пешком, а потом добирались на товарном поезде.
– Мы вышли на станции «Видибор», – говорит Клавдия Ивановна. – До Дубенца также шли пешком. Со мной были жительницы Бережного, Вулька-Ореи, Давид-Городка. Уставшие, измотанные, совсем без сил. Но в тот момент радовались, что вернулись домой, что живые, что видим родную землю и дышим свежим воздухом. Ведь домой вернулись не все.
С лёгкой дрожью в голосе Клавдия Сеньковец рассказывает, что первое время после возвращения из концлагеря, закрывая глаза, она, как наяву видела высоченный забор, колючую проволоку, а в ушах стоял звук от работающих приборов.
– Долго мне ещё снились бараки, завод, взрывы снарядов, – добавляет Клавдия Сеньковец. – Когда вернулась, папы моего уже не было в живых. Стала жить с семьёй сестры.
Позже познакомилась и вышла замуж за парня Адама из соседней Белоуши. Вместе прожили 62 года. Первое время Клавдия Ивановна была заведующей избой-читальней, готовили концерты и театральные миниатюры для односельчан. Также работала полеводом в местном колхозе. Было время, что и коров доила, подменяла других работниц.
А сейчас всегда с нетерпением ждёт своего социального работника Алёну Юрчук, которая приходит несколько раз в день. Протапливает грубку, приносит еду, убирает, помогает с выпиской и приобретением лекарств.
– Она мне как родная дочка, – резюмирует собеседница. – Приходит, помогает по хозяйству, новости рассказывает. Делает мою старость теплее и комфортнее.
Клавдия Ивановна практически не видит, передвигается с помощью специального приспособления. Несмотря на возраст и жизненные тяготы, не унывает, а принимает все события терпеливо и без возмущения.
Молодому поколению Клавдия Сеньковец желает беречь мир, делать всё возможное, чтобы сохранить его, ценить то, что есть!
Светлана
МОРОЗ
Фото автора
